[nick]Elijah[/nick][icon]https://i.imgur.com/UPAhZ2u.png[/icon][status]шило на мыло[/status]У него на губах привкус чужой злобы.

Язык насилия – универсален; он может писать любую историю всем, что попадется под руку – пером, вяленой костью, обрезком трубы. Сейчас это – кулак, идеально влившийся в свод челюсти, потом на помощь придут остатки расшатанной в задницу табуретки. Сколько предметов творения они сломали в поисках истинного шедевра?

Ответное послание прилетает секундной позже. В ушах с минуту стоит такой тонкий звон, что кажется, будто он исходит откуда-то изнутри, а Элайджа – его источник, как та самая фея в мини-юбке, проливающая злое «динь-динь» на всю округу. Вперемешку с матами. Мир стряхивает его с ботинка и им же размазывает по полу, похожим образом, каким брезгливо пытаешься отделаться от собачьего дерьма.

А, нет, это не мир. Всего лишь какая-то обидчивая девчонка решила сделать из его позвоночника коврик для прихожей.

– Договаривались же, по ушам не щелкать. Сами бы послушали хоть раз это ублюдочное асмр, – ответом ему служит усиляющийся нажим подошвы.

Элайджа – доберман. Служебная псина, чьи кости выдерживали игры, выписывающие прямой билет либо в трампункт, либо к психотерапевту. Незадача, что такое чудо почти ослепло на один глаз и рано досталось скамье запасных. Прям как из мира спорта уходят заочно, еще не отрастив вестибюлярный аппарат, а уже растеряв нужные гайки.

Для своей личной драмы – он еще неплохой собеседник, хотя в последние дни кулаки чешутся все-таки чаще, чем язык. На просьбы рассказать факт о себе отвечает кратко: хочу трахаться. Романтик. Шило на мыло.

– Знаешь, Ло, имя у тебя дебильное, – в последнюю очередь такого затрагивает занозы в собственной шкуре и отпечаток подошвы такого же надравшегося незнакомого парня, который вот-вот вопьется татуировкой над копчиком, вместо бабочки, – Слыша его, представляешь жопастую красотку из Малибу, всю такую прожаренную на песочке и мокрую.

...А у тебя от всей этой картины только песок, и тот старческий.

Договорить не получается, жирную точку в диалоге со старым товарищем ставит удар, метящий под треснувший зачаток Евы. Давно пора. Если заведующий вселенским борделем сегодня наконец-то решился обслужить его нужды, даже таким лихим способом – Элайджа не против. Только бы не перспективой перепиха на том свете; варианту с сорока девственницами после откида он скромно предпочтет одну при жизни, но поразвратнее.