[icon]https://i.imgur.com/hr7NjZP.png[/icon][status]i d o l[/status]taemin // want

Многие знали Вэй У Сяня как восходящую звезду музыкальной эстрады, уверенного лидера группы, состоящей из талантливых дарований, любимчика папарацци – каждый день – новая сплетня, очередная загадка личной жизни. Мужчину, излучающего успех и бесконечный запас энергии, не способного долго оставаться на втором плане и уверенно завоевывающего все больше сердец.

Нет. Многие действительно слышали, видели, сходили по нему с ума, но гораздо меньше – действительно знало его.

Возможно, в этом была здравая доля конкуренции, необходимая в шоу бизнесе. Все течет, все меняется. Идолы на экране должны влюблять или шокировать. Подпитываться эмоциями своих фанатов, точно вампиры. Их одевают в самые пестрые наряды, выставляют вместе с другими дорогими побрякушками, которые можно купить, продать, сдать в аренду или выбросить, если наскучит. Речь уже не о музыке, а о том, насколько ты способен поиметь зрителя, находящегося по ту сторону экрана.

Эти слова вертелись на языке Ван Цзи все интервью. И как назло, ведущая вцепилась клешнями именно в него, возвращая вопросы "Вы близки с Вэй У Сянем?", "Что вы думаете о нем, как об актере и певце?", "Вас считают хорошими приятелями, но в чартах группы по-прежнему идут нос к носу... Это не сказывается негативно на ваших отношениях?".

Больше всего Лань Ванцзи мечтал оказаться за несколько километров отсюда, прорваться домой и хорошенько выспаться, забыв и про это кошмарное интервью, и про У Сяня, умудрявшегося быть занозой и бельмом даже на расстоянии.

Едва запись просочилась в сети – телефон осадила армия смайликов, значения и нужды которых он критически не понимал.

«Учитель Вэй – человек, природой которого невозможно не восхищаться. Чем дольше смотришь, тем сильнее осознаешь, что он никогда не перестанет тебя удивлять, даже если одновременно с этим есть стойкое ощущение, что вы знакомы не одну жизнь...»

Ванцзи ненавидел открытые интервью, в которых ему положено изворачиваться ужом на сковороде, а вопросы не известны заранее и потому не знаешь, каких пик стоит избегать. Это не учебная тревога – случиться могло, что угодно. Ведь едва ли не каждая собака в Китае могла почуять, что под коркой изо льда и снежным покровом скрывался самый никудышный лжец из ныне живущих.

Даже удивительно, насколько долго ему удавалось скрывать правду от ребят и стервятников из прессы. Внезапные выходные посреди недели, частые отсутствия на встречах с фанатами, пропуски вечеринок и праздников. Единственными, кто знал о состоянии Ванцзи, по иронии судьбы оказались двое: один, кому он доверял больше семьи, которой у него не было, и второй, кого он меньше всего понимал и ждал в своей жизни, и вырезал бы из каждого такого дня, появись у него малейший шанс на это.

В конце концов, человек способен привыкнуть ко всему. Даже к собственной уязвимости перед внешним миром.

Звонок от менеджера вытянул из него последние силы. Акулам крупных агентств не терпелось вернуть оловянного солдатика в строй, если понадобится – вытащить его прямо в пижаме и одеяле, покрасить золотом поверх темного олова и облупившейся краски или заменить кем-то, кто способен работать без сбоев на часах. То ли в последнее время нажим невидимой туфли и шейного платка стали навязчивее, то ли возвращаться туда после очередного эпизода все тяжелее.

Вся жизнь нового мира – это срок. Сроки в работе, сроки в творчестве, сроки в отношениях. «Часики тикают», «у всего есть цена»… И даже время беспощадно конвертируется в деньги. И пока ты преследуешь мнимые ценности, с годами мир только убыстряется. Уже потом, когда ты устанешь бежать и упадешь наземь, сроки тебя добьют и спляшут: и на тебе, и на твоей могиле спляшут, и даже на гробах твоих детей, потому что меняется только скорость, но не философия социального одобрения и эффективной организации времени. Когда в последний раз мир по-настоящему замирал, затаив дыхание, чтобы слушать музыку?

Когда Ванцзи твердо завел разговор об уходе, то еще долго ощущал фантомные последствия своего решения в спине. Менеджер Лань Ци Жэнь обладал твердой и тяжелой рукой, в особенности по отношению к своим ученикам. Его не смущали ни публика, собравшаяся посмотреть на то, как ужас агентства в полный голос отчитывает и отхаживает лидера группы увесистым экземпляром правил рабочей этики, своей главной гордостью, ни то, что Ванцзи давно не ребенок, способный принимать подобные решения и взвешивать их самостоятельно.

Никто так и не вмешался бы, включая участников группы, если бы не Вэй У Сянь, решившийся на абсолютно неуместный комментарий, чем и сместил гнев менеджера Ланя на себя. Казалось, Ванцзи был одновременно и зол на то, что кто-то со стороны застал его в подобном положении и одновременно благодарен, что разговор отложили на потом.

В течении нескольких недель они не обмолвились ни словом. Наверное, даже при той легенде, что придумали для них агенства, оба прекрасно осознавали, что их траектории слишком отличались друг от друга.

В отличии от ошеломительно громкой славы У Сяня, Ванцзи не рвался к звездам. Его с самого начала интересовала только музыка, хотя он уже не помнил, когда по-настоящему писал что-то и это не проходило бы производственную обработку, оставляющую на месте зерна – пустую шкурку цикады. Люди и полезные знакомства – еще меньше. Его учили, что море не отталкивает от себя ни одну реку, и надо сторониться и заболоченных потоков, и тонких ручьев, а реки считать по пальцам.

Где на этой карте занимал место Вэй У Сянь, Ванцзи решительно не понимал, но зато твердо знал, что с каждой попыткой наметить его на ней – происходило какое-нибудь непредвиденное вмешательство свыше и он отчего-то колебался с выводом.

– Что?

На входящий вызов от упомянутого абонента геометрически черные брови слегка приподнимаются. Ванцзи смахивает вызов, почти мгновенно пожалев о своей рассеянности – его отражение выглядит, мягко говоря, паршиво на фоне заряженного энергией У Сяня, одетого с иголочки и без труда способного повысить освещенность комнаты одним усилием своей белозубой улыбки.

Ванцзи мог бы сбросить, но заметив на фоне знакомый логотип радиостанции – моментально понимает причину внезапного видеозвонка и облачается в профессиональные тона.

– Учитель Вэй, ну зачем вы так. Только заснуть удалось.

Почти не соврал. Мертв он беспробудно вот уже как несколько дней к ряду, однако ни Вэй У Сяню, ни гарпии, сыпящей уже знакомыми интонациями вопросы об их близкой дружбе, знать не положено.

Вот, кто за словом в карман явно не лез. Интервью должно выдаться стоящим ― попадет им обоим. Лань Ванцзи – за нетоварный вид с красующимся на всю грудь "FUCK", Вэй У Сяню – за то, что вытащил на свет прячущегося от внешнего мира и самого себя ― злющего, усталого, натянутого как струна – "друга", словно в детстве его не учили, как надо "дружить" правильно.